«Послужить Богу и людям»

Портал Синодального отдела по делам и монашеству «Монастырский вестник» публикует воспоминания об архимандрите Кирилле (Павлове) его духовной дочери и помощницы Любови Владимировны Пьянковой, которая была при старце на протяжении 45 лет, а в последние годы жизни, во время его тяжелой болезни, практически неотлучно.

Батюшка очень любил церковное пение

У батюшки был хороший голос, он очень хорошо пел! У него ведь и отец в церковном хоре пел. Батюшка даже говорил, что если бы не его казначейское послушание, он бы пел в хоре. И к церковной музыке батюшка очень трепетно относился. Причем, ему не очень нравился знаменный распев. Особенно любил хор отца Матфея (Мормыля), семинарский хор Лавры, а также хор, которым руководил отец Харитон. Батюшка говорил, что они очень молитвенно поют, что было для него высшей похвалой.

Батюшка очень любил церковное пение и хорошо в нем разбирался. У батюшки были любимые церковные песнопения, например, Старо-Симоновская Херувимская. И отец Матфей или другие регенты знали, что батюшка любит, и пели именно эту Херувимскую.

В Лавру приезжал Иван Семенович Козловский, общался с отцом Матфеем, и батюшка с ним тоже встречался. Батюшка любил колядки в исполнении Козловского. У него была такая пластинка, и он ее каждый раз на Рождество ставил, когда приходили его поздравлять.

«В минуту жизни трудную…»

Батюшка был читающим человеком. Очень любил поэзию Лермонтова, даже больше, чем Пушкина. Он много его читал, это была сокровенная батюшкина жизнь, видимо, читал он ночами, когда отдыхал.

Батюшка также любил стихотворение «В минуту жизни трудную…» В одном из фильмов о батюшке есть такой момент, когда он читает это стихотворение целиком наизусть кому-то по телефону. Видимо, кого-то так утешал. А нас он спрашивал: какой молитве Лермонтов посвятил это стихотворение? Батюшка считал, что молитве «Царю Небесный».

«Выхожу один я на дорогу…» Лермонтова тоже любил читать и даже пел этот романс.

Любил отец Кирилл и других поэтов. Например, когда мы ехали на его родину, в Михайлов, проезжая есенинские места, батюшка всегда говорил: «Это родина Сергея Есенина!»

«Бегите скорее, кормилец пришел!»

В фильме о батюшке есть такие кадры, как он в Переделкине кормит курочек и отдельно дает кусочки хлеба петуху, которому, видимо, ничего не доставалось. Батюшка был очень наблюдательным и внимательным ко всему, что его окружало, и к этому петушку в Переделкине он очень заботливо относился. Я привозила в Переделкино курам хлеб, колбаски собачкам, и батюшка всех их кормил. Куры по всей территории в Переделкине разбредались, а петух, стоит ему только увидеть отца Кирилла, начинал издавать какие-то своеобразные звуки, и сразу все курицы со всех концов двора со всех ног бежали к батюшке. То есть петух созывал своих кур: «Бегите скорее, кормилец пришел!» И батюшка мне говорил: «Видишь, какой петух умный!» И батюшка кур покормит, а потом обязательно петуху из рук дает кусочки побольше, и петух прямо из рук батюшки брал. Особое отношение у него было к этому петушку. Батюшка очень ценил, когда заботятся о других. Ценил это в животных, и тем более в людях.

«Деточка, живи спокойно!»

Батюшка в каждом человеке видел образ Божий. И поэтому так трепетно к каждому человеку относился. Ведь не случайно же — сколько людей у батюшки побывало, и он каждого помнил по имени. Человек один раз мог побывать у него, потом через какое-то время приходил во второй раз, и батюшка называл его по имени. Батюшка человека принимал в свое сердце, свою душу, как родного. Он так трепетно относился к людям и так молился за каждого, что мог сказать человеку, казалось бы, простое слово, но необыкновенно важное, часто все меняющее в человеке. А бывало, что батюшкино простое слово могло послужить не только самому человеку, но через него и другому, его близкому. Просто удивительно!

Мне, например, рассказывала одна женщина, как к ней пришло батюшкино назидание. У батюшки на исповеди была ее подруга-иконописец, и потом рассказывала ей о том, как все происходило, что она долго и возбужденно описывала батюшке свои трудности и переживания, батюшка терпеливо ее слушал, а потом сказал: «Деточка, живи — спокойно!» И так он это сказал, что она вдруг сразу поняла, что все ее волнения — пустые, и все у нее в душе как бы прояснилось и успокоилось.

И женщина, которой подруга это рассказывала, вдруг тоже с удивлением поняла, что эти слова батюшки очень важны, как будто батюшка это сказал для нее тоже. Такие простые слова батюшки буквально пронзили ее и тоже очень помогли.

По молитвам батюшки все устраивалось

Люди рассказывают, что даже побывав у батюшки один раз, потом, когда батюшка уже болел, на свои молитвенные к нему обращения, просьбы получали от него ответы, помощь. Я и по себе знаю, что даже в последние годы, когда батюшка уже не говорил, если подойдешь к нему и расскажешь о какой-то проблеме, попросишь: «Батюшка, помолись!» — то как-то все устраивалось.

Когда батюшку парализовало, первые девять месяцев были очень тяжелые. Мы провели их в больнице безвылазно, чередовались: реанимация — палата, палата — реанимация. Когда нас выписывали после истечения этих девяти месяцев, нам лечащий врач, Владимир Никитич Рыжиков, сказал: «А ведь у батюшки был инсульт, несовместимый с жизнью». И несмотря на это батюшка и память сохранил, и еще общался, и даже наставления давал, причем очень важные.

Батюшку парализовало 3 декабря 2003 года, а выписали нас из больницы накануне Преображения 2004 года. Многие сейчас говорят, что батюшка в коме лежал. Нет, в коме он не лежал, просто было такое тяжелое состояние, что батюшка не мог разговаривать. А люди, конечно, просились его навестить. Мы батюшке говорили, что к нему люди просятся, а он отвечал: «Я уже не могу быть людям полезен».

Позже, когда мы ему сказали, что к нему просится лаврская братия, он сказал: «Конечно, милая моя братия!» И мы к приходу братии всегда готовились. Батюшка спрашивал: «У нас будет чем угостить братию?» Один раз меня спрашивает: «А что сейчас в магазинах — продают конфетки? Я тебя это спросил, потому что ведь 22 июня скоро». Это означало, что приедет братия, чтобы были конфеты. И мы готовили конфетки, шоколадки. Когда братия приезжала, батюшка, когда еще мог, говорил им слово назидания, благодарил, что они его помнят, многая лета провозглашал Святейшему, владыке наместнику, братии.

У меня в памяти остался такой случай. Когда мы приехали в Переделкино, нас начал Святейший навещать, сестры, которые там подвизались, и батюшка с ними понемногу общался.

В Переделкине две сестры трудились на подсобном хозяйстве, и когда мы вечером батюшку посадили в кресло на улице, чтобы он подышал свежим воздухом, эти сестры подошли под благоговение и одна из них обратилась к батюшке с просьбой: «Батюшка, помолитесь, пожалуйста, чтобы мне спастись». А батюшка ей говорит: «Молись не молись, а если милости Божией не сыщешь, то никакого прока не будет». — «А как сыскать милость?» А батюшка отвечает: «Сам Господь сказал: на кого воззрю? — только на того, кто кроток и смирен сердцем». Представляете, батюшка перенес тяжелейший инсульт, два месяца как из больницы, а уже такие назидания давал.

Когда мы с монахиней Евфимией, а тогда она была еще инокиней Наталией, сначала девять месяцев провели с батюшкой в больнице, и вот к Рождеству мы уже сильно притомились. Ведь батюшку нельзя было оставить ни на минуту, ни днем ни ночью. У нас был график: три часа дежурит одна, потом сменяла другая, и это было физически очень тяжело. И мы поняли, что нам уже необходима помощь. Я батюшке говорю: «Батюшка, мы все-таки уже притомились, благословите — может, нам помощи попросить?» А батюшка говорит: «Надо попросить благословение у Святейшего, и Преподобный устроит». Взяли для нас благословение у Святейшего. Я обратилась к отцу Алексию (Поликарпову), наместнику Данилова монастыря, который до этого уже предлагал нам помощь. Он сказал: «Хорошо, я подумаю, где взять людей вам в помощь», — а через день перезванивает и говорит: «Вы не будете против, если из Махрищского монастыря к вам сестры приедут? Хороший монастырь, там игумения Елисавета». Я удивлена была — почему вдруг из Махрищского? Мы знали игумений других монастырей. А когда из Махры приехали, мы батюшке говорим: «Приехала послушница Марина из Махрищского монастыря», — а батюшка пошутил: «Это вам не какие-нибудь шухры-мухры, а хра-махра!»

И вот все эти тринадцать с половиной лет, матушка Елисавета из Махры присылала к нам сестер, которые по месяцу у нас жили и помогали. И вот когда стали из Махры сестры ездить, мы тогда с матушкой Евфимией поняли, что, как батюшка сказал, что Преподобный Сергий все устроит, так и вышло: Преподобный договорился с преподобным Стефаном Махрищским, потому что когда ему самому было тяжело, он пришел в монастырь именно к Стефану, близкому себе по духу. И нам монастырь на протяжении всего времени оказывал необходимую помощь. Причем, никогда не было даже короткого промежутка, чтобы никого не прислали: одну сестру привезут — другую этой же машиной увезут. Всегда были помощницы из Махрищского монастыря. Спаси их, Господи!

Сейчас многие люди вспоминают о своих встречах с батюшкой, вспоминают какие-то его очень важные для них слова, которые, может, в то время показались им даже немного странными, а прошло время, и все сбылось, все произошло по слову батюшки.

«Послужить Богу и людям»

Когда в 2004 году исполнилось 50 лет батюшкиному постригу и рукоположению в священнический сан и мы с матушкой Евфимией поздравляли батюшку, то он нам ответил: «Я благодарю Господа, что Он меня сподобил послужить Богу и людям!» Батюшка уравнивал эти два служения — Богу и людям. Не только Богу, но и людям. Для него это было равноценным — послужить Богу и послужить людям.

Беседовала Татьяна Петрова

Синодальный отдел по делам и монашеству