Слово о молитве

Одно из главных проявлений веры, и даже — первое ее проявление — это молитва. Представить себе веру без молитвы — невозможно. Кто не молится, тот не верует. Непрестанно молитесь (1 Фес. 5, 17) — учит Апостол. Веруя в Бога, мы, конечно, молимся, периодически обращаемся к Нему, Его Пречистой Матери, святым угодникам. Но Апостол говорит о непрестанной молитве. Разве это возможно? Целый день молиться? А когда же работать, воспитывать детей, встречаться с друзьями? В том-то и дело, что молитвой может и должна быть пронизана вся наша жизнь. Молитва — любое обращение к Богу. Не обязательно произнесение какого-то известного текста, вернее — не только это. Проверяем ли мы свои мысли, слова и поступки, свои желания на соответствие Заповедям Божиим, читаем ли Священное Писание, размышляем ли на благие темы, стараемся познать духовные истины из литературы или в дружеской беседе — мы молимся. Мы стоим перед Богом, мы думаем о Нем, мы о Нем помним.

Всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время духом (Еф. 6, 18). То есть Господь принимает молитву всякого рода — когда мы молимся духом. Кстати, видимая и слышимая часть молитвы — слова, коленопреклонения, крестное знамение, поднятие к небу очей, все это призвано лишь возгревать и выражать наш молитвенный дух. Но молитва может быть и безгласной, она может никак не проявляться в мимике и жестах, а, тем не менее, человек стоит перед Богом и обращается к Нему. И все же, как молиться непрестанно и во всякое время? Апостол дает простой совет: Все, что вы делаете, словом или делом, все делайте во имя Господа Иисуса Христа, благодаря через Него Бога и Отца (Кол. 3, 17). Итак, едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте во славу Божию (1 Кор. 10, 31). О том, кто претворил это правило в жизнь, можно сказать, что он непрестанно молится. Святые отцы называют такое состояние хождением перед Богом. Само наше дело, наш труд становится молитвой, если он совершается во славу Божию и перед Богом. Такой труд совершается с приложением всех сил, всего таланта. И тогда, каким бы незначительным и непрестижным ни представлялось дело, в нем всегда найдется место творчеству.

Прерывается молитва грехом. Ведь невозможно, просто кощунственно, во славу Божию воровать, обманывать, притеснять ближнего, сквернословить. Правда бывает, что грех побуждает к покаянной молитве, отрезвляет от самомнения, учит. Так иногда Господь попускает нам пасть, дабы мы через это познали свою истинную слабость и истинное несовершенство. И потом, через покаяние, с большим молитвенным вдохновением припадали к Истинному Источнику благ. Но если мы упорствуем в грехах, мы разрываем нить молитвенного общения с Богом. Особенно пагубны в этом отношении страсти, те ставшие привычными грехи, которым человек «покорился» так, что они стали частью его личности. Это не только грубые страсти пьянства, блуда, чревоугодия или сребролюбия, но и те «благородные» страсти, на которые в мире принято смотреть снисходительно, а иногда и с восхищением.

Любить литературу, театр, кинематограф или спорт само по себе — не грех. Но случается, их любят до самозабвения. Забывая о своем христианстве, о христианской совести. А ведь далеко не всякую книгу, постановку или фильм можно читать или смотреть «во имя Иисуса Христа» и «во славу Божию». Сидя перед телевизором, где показывают очередную «талантливую» непристойность или натуралистическую бойню, не станешь вспоминать о Боге, а будешь всячески прятаться от любой памяти о Нем, будто Его в это время нет вовсе. Разве что кто-то, в ком страсть к «прекрасному» совсем заглушила стыд, встанет поправить лампадку: «коптит». Отец Иоанн Кронштадтский говорил и писал против театра, картежной игры и футбола именно из-за той страстности, с которой люди предаются этим забавам. Если говорить о зрителях спортивных состязаний, о болельщиках, то вряд ли во время матча им до молитвы. Хотя бывает и такое обращение к Богу: «Господи, пусть выиграют наши». Такую молитву назовешь не дерзновенной, а дерзкой. Не во всякой прихоти уместно призывать помощь Божию. Представляете, болельщики Зенита молятся о победе своей команды, а болельщики Локомотива — о победе своей. Как, им представляется, Господь рассудит матч? Просящий у Царя царей чего-нибудь ничтожного — унижает Его.

Можно сказать, что любая страстность неполезна для души. Иногда люди удивляются, что их молитва не имеет видимого результата. «Я молился (или молилась), но Господь меня не слышит». Господь слышит даже то, чего еще не произнесли уста, что не оформилось мыслью. Но не всегда дает просимое. Иногда Он медлит именно из-за нашей страстности. Из-за страстного желания, чтобы было только по-нашему. Почему? Потому, что страсть не приемлет Божией воли, если она не совпадает с ее волей. Она пренебрегает Божиим и настаивает на своем. И еще — страсть ослепляет и оглупляет. Человеку кажется, что с исполнением именно этого желания — наступит счастье. Но когда так страстно желаемое претворяется в жизнь, оно редко оправдывает надежды. Действительность всегда оказывается иной, чем представлялось. И жалко бывает потраченных зря душевных сил, напрасного горения души. Удовлетворенная страсть приносит не счастье, а печаль и уныние. Кстати, поэтому родители и духовники так не любят благословлять браки по страсти. Слишком часто они бывают недолгими и несчастливыми. Так и Господь медлит с ответом на наши страст­ные просьбы, дает время прийти в себя, остыть.

Даже самые благие намерения и желания не должны быть страстными. Иногда страстное желание доброго и полезного, будь то замужество, или рождение ребенка, возвращение ушедшего супруга, получение хорошей должности, вначале высказывается в молитве Богу. Но если на эти молитвы долго нет «положительного ответа», нередко страстное желание дополняется болезненным унынием, или принимается искать иные пути к «счастью». Случается, эти пути проходят через пренебрежение Божиими Заповедями, магию, колдовство, «духовное» лукавство, другие злые дела. Потерпеть волю Божию страсть не может. Этим она и обнаруживает себя. В то время как в готовности принять волю Божию, какой бы она ни была — открывается духовная свобода.

Святые отцы учат, прежде всего, молиться об очищении от страстей. С какой бы нуждой мы ни обращались к Господу, наша первоначальная молитва всегда должна быть о прощении грехов, и исходить из сердца, полного решимости оставить грех. Молитва вообще тесно связана с совестью. «Человек, следующий голосу своей христианской совести, молится с великой уверенностью: ибо он молится вместе со своей совестью, от нее и за нее». И напротив, тот, кто пренебрегает своей совестью, молится неуверенно и вряд ли будет «услышан». По слову святителя Иоанна Златоуста: «Мы бываем не услышаны еще и тогда, когда молимся, продолжая оставаться в грехах».

Не станем смотреть на молитву, как на некий чек, по предъявлению которого нам обязаны выдать требующийся «товар». Но как на величайшую ценность, дарованную человеку — возможность личного общения с Богом. И, уповая на благость Божию, будем молитвенно просить Его о потребном, «зная, что если обращаемся к Нему, как должно и искренне, не только не отринет нас вовсе, но пока еще произносим слова молитвы, скажет: вот Я!» (святитель Василий Великий).