Торжество православия и мудрость простоты

История иконоборчества и победы над ним изобилует деталями, богословие иконопочитания содержит множество не слишком легких для понимания положений, но одно надо иметь в виду: само Православие настолько связано с пониманием иконы, как образа, восходящего к небесному Первообразу, для нас так важна необходимость поклоняться иконам и чтить их, что победа над иконоборчеством оказалась одновременно и победой Православия, его историческим торжеством.

Описание чина этого торжества, состоявшегося в первый раз по повелению святой императрицы Феодоры в 843 году, мы можем найти у церковных историков, которые в свою очередь базируются на свидетельствах византийских летописцев.

Мы знаем, что после Собора, подтвердившего истинность иконопочитания, праведная Феодора предложила патриарху Мефодию собрать всех митрополитов, архиепископов, игуменов, клириков и мирян, чтобы пришли в храм святой Софии с крестами и святыми иконами в первое воскресенье Великого поста. Разумеется, собралось бесчисленное множество народа, крестный ход от храма до Кентавриевых ворот царского дворца возглавил император Михаил со своей матерью святой Феодорой и патриархом Мефодием. Интересно, что историки отмечают не только радость, но и скорбь участников крестного хода, их покаянное настроение, потому что недавний соблазн был велик и многие ему поддались.
«После долгой молитвы и сокрушенного многоплачевного и умиленного взывания Kupie eAsrioov (Господи, помилуй) возвратились во святой храм для совершения Божественной таинственной Литургии с великой радостью и торжеством», — замечает византийский летописец.
Описанное выше событие мы сейчас и отмечаем, как праздник Торжества Православия.

В одной из своих проповедей на этот праздник архимандрит Иоанн (Крестьянкин), рассказывая об основах нашей православной веры, выделил веру во Единого Бога в Троице славимого, в Господа нашего Иисуса Христа, веру в единство Церкви Небесной и земной, в будущую загробную жизнь, ходатайство за нас Божией Матери и всех святых, а также подчеркнул важность веры в саму Церковь, в которой непогрешительно содержатся «таинства, обряды, тво¬рения святых отцов, постановления и правила Вселенских и Поместных Соборов и весь многовековой благодатный опыт жизни во Христе и ее руководства ко спасению своих верных чад. Зиждительной силой Церкви является Дух Святой, со дня Пятидесятницы живущий в ней».

«Всем нам, братие и сестры, полезно время от времени проверять себя, православны ли мы, удовлетворяем ли требованиям, предъявляемым нам матерью-Церковью?» — добавил отец Иоанн.
Приснопамятный старец говорил о том, что, отмечая праздники, нам надо не только торжествовать, но подобно жителям Константинополя IX века покаянно испытывать свою совесть: а не отступили ли мы от Православия словом или делом?
Ведь соблазн иконоборчества был не только церковно¬практическим, но и интеллектуальным, то есть затрагивал и деятельную, и умственную сторону человеческого существа.

Сегодня соблазнов разного рода едва ли меньше. Нападки на Православие идут и справа, и слева, и со стороны новоявленных обновленцев, и со стороны «сверх- правильных суперортодоксов». Как правило, те и другие забывают о том, что «правда, сказанная злобно, лжи отъявленной подобна» (Уильям Блейк), и что в Церкви все держится на любви. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит (1 Кор. 13, 4–8).

Некоторые из аргументов борцов против происходящего сегодня в Церкви напоминают аргументы иконоборцев более чем тысячелетней давности. Недавняя история с Дарами волхвов в Москве это наглядно показала. Интернет изобиловал скепсисом, язвительными насмешками и откровенной руганью. Причем даже люди, далекие от веры, углублялись в размышления о том, могут ли Дары быть настоящими — теми самыми, которые из дальней восточной страны, будь то Персия, или иная страна древнего мира, принесли три царя, три волхва: Гаспар, Мельхиор и Валтасар.

Немного забавно, что среди яростных комментаторов попадались люди и совершенно неверующие в Бога, не признающие сам исторический факт Рождества Христа Спасителя. Таковые пытались по косвенным признакам — например, формам орнаментов, обрамляющих Дары, — определить, можно ли их отнести к той эпохе и к тому месту, и в очередной раз обвинить Церковь, что та занимается подменой.

Обвинение ложное. Более того, сам вопрос о подлинности Даров волхвов является типичной подменой. Историческая подлинность важна для археологов. Богословам и простым верующим необходимо нечто иное. Им нужно через материальное возвести свой ум к горнему. Возможно ли это сделать, подойдя к Дарам волхвов и приложившись к ним? Без сомнения. Те, кому это не надо, сидят у себя в келье и возносят умную молитву Богу. А те, кому для утверждения веры нужно подкрепление, могут не только через созерцание Даров волхвов, но и через простое чудо окружающего нас мира познавать Создателя, ибо невидимое Его, вечная Его сила и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы… (Рим. 1,
20). В очереди стоять никто не заставляет, хотя подвиг стояния при разумном к нему отношении может быть элементом небесполезной для христианина жизненной аскезы.

Говоря об изображениях Господа, Божией Матери и святых, отцы VII-го Вселенского Собора в своем постановлении подчеркивали, что «чем чаще… они делаются предметом нашего созерцания, тем более взирающие на эти иконы возбуждаются к воспоминанию о самих Первообразах, приобретают более любви к ним и получают более побуждений воздавать им лобзание, почитание и поклонение, но никак не то истинное, которое по нашей вере приличествует только одному Божественному естеству».
В современный аналог иконоборцев превратились также представители многочисленных раскольников. Например, под предлогом сомнения в подлинности на Украине запрещали ходить к Дарам волхвов филаретовцы. Можно догадаться, что многое можно было объяснить простой завистью к «конкурентам», но спрашивается: каково догматическое сознание людей, которые возможность дарования Всемогущим Господом Своей благодати ставят в зависимость от наличия научных свидетельств о древности тех или иных реликвий?

Невозможно представить, что кто-нибудь из людей, стоявших недавно в многочасовой очереди в Храм Христа Спасителя, в другие храмы, куда привозили Дары волхвов, думал, что нужно молиться самим золоту, ладану и смирне, пусть даже и древним. Молились они Господу, а не артефактам, и вопрос происхождения Даров не занимал в размышлениях паломников центрального места. Если бы кто-то из любопытных журналистов отважился задать вопрос: кого вы просите об исцелении, помощи и жизненном благополучии: Бога или золото, ладан и смирну, на него посмотрели бы, как на сумасшедшего. «Прикладываемся к Дарам, просим Бога», — таков был бы ответ самой дремучей старушки, той самой комсомолки послевоенных годов, на юность которой пришлось заявление Хрущева о том, что скоро он последнего попа покажет по телевизору. Те времена давно ушли, до последнего попа еще далеко. Но простецы, как обычно, посрамляют мудрость века сего.  Ибо Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых (1 Кор. 1,27)

Православный женский журнал "Славянка" №2 (50) 2014 г.