Ангел пустыни

Перелистывая календарь православных праздников и знакомясь с поводами для их появления, часто наталкиваешься на удивительный факт: православные празднуют дни смерти во много раз охотнее, чем дни рождения. Собственно, рождений, «рождеств» в календаре всего четыре, зато кончин, преставлений, очень много. Усекновение главы Иоанна Предтечи стоит именно в этом ряду, в этой цепочке праздников — кончин, которые Православная Церковь особо почитает.

Простое объяснение этого неоспоримого факта лежит на поверхности. Кончина в этом мире является рождением в мире другом, вечном, святом, где то, что здесь казалось бессмысленным — например, страдания праведников — обретет значение и воссияет в нетленной полноте инобытия.

Что, впрочем, никак не снимает более сложного вопроса о том, почему именно так устроен Богом мир, что только «рer aspera ad astra» (лат. — «через тернии к звёздам» — ред.), из-­за чего только через Крест можно достичь Воскресения, и по какой причине тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их (Мф. 7, 14).

Наверное, последнее принадлежит к числу неисследимых тайн Божиих, относящихся к Его Промыслу о мире, и теоретически не решается. Но несомненно также и то, что бесчисленные сонмы святых — мучеников, страстотерпцев — решили для себя все эти вопросы на практике, пойдя тесным путем и обретя на Небесах вечное блаженство.

Кончина только венчает жизнь праведника. Взирая на кончину их, подражайте вере их, — говорит Апостол. Без достойно прожитой жизни кончина нередко представляет собой картину весьма тяжелую. В конце концов умирают и предатели, и герои, но только о последних можно сказать, что их кончина имеет высокий смысл. Такой смысл имела кончина пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна.

Будущий великий праведник избежал смерти среди младенцев, избиенных в Вифлееме и его окрестностях. Он вырос в дикой пустыне, готовя себя к служению аскетическими подвигами: строгим постом и неустанной молитвой. Он носил грубую одежду из верблюжьей шерсти и питался диким медом и акридами (род саранчи). Он оставался пустынножителем до тех пор, пока Бог не призвал его в тридцатилетнем возрасте к проповеди покаяния. Покайтесь, приблизилось Царство Небесное, — гремело его слово, и люди во множестве стекались к нему, проливая слезы и принимая очистительное крещение в водах Иордана. Господь говорил про него народу: Что смотреть ходили вы в пустыню? Трость ли, ветром колеблемую? Что же смотреть ходили вы? Человека ли, одетого в мягкие одежды? Носящие мягкие одежды находятся в чертогах царских. Что же смотреть ходили вы? Пророка? Да, говорю вам, и больше пророка. Ибо он — тот, о котором написано: вот Я посылаю ангела Моего пред лицом Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою (Мф. 11, 7­10).

Известный русский философ Иван Ильин напоминает, что «человек, поставивший себе серьезную жизненную задачу, имеющий великую цель и желающий предметного успеха и победы, должен не бояться лишений; мужество перед лишениями и угрозами есть уже половина победы, или как бы выдержанный „экзамен на победу“. Тот, кто трепещет за свои удобства и наслаждения, за свое имущество и „спокойствие“, тот показывает врагу свое слабое место, он подставляет ему „ахиллесову пяту“ и будет скоро ранен в нее: он будет ущемлен, обессилен, связан и порабощен. Ему предстоит жизненный провал...»

Это все как будто бы о Иоанне Крестителе. Кто более чем он имел «мужество перед лишениями и угрозами»? Кто менее его трепетал «за свои удобства и наслаждения, за свое имущество и спокойствие»?

Впрочем, как известно, не трепетал он и за саму жизнь. История кончины Иоанна Крестителя подробно излагается в Евангелии.

Вскоре после Крещения Господня Иоанн был посажен в темницу галилейским царем Иродом Антипой — сыном Ирода Великого, отдавшего приказ об избиении вифлеемских младенцев. Иоанн обличал правившего в Галилее царя Ирода Антипу в том, что тот при жизни своего брата Филиппа отнял у него жену Иродиаду и сам жил с ней. Как пишет Иоанн Златоуст, вместо того чтобы царствовать над народом, Ирод «царствовал над удовольствиями, вернее, был рабом удовольствий».

Любое обличение вышестоящих требует храбрости, а публичное обличение царей в древнем мире требовало еще большего — готовности отдать свою жизнь за правду. Царь Ирод был не лишен религиозного чувства, почитая Иоанна великим пророком. Он также понимал, что убийство любимого народом проповедника может вызвать бунт. Но Ирод был человек страстный и слабовольный и не мог справиться со своим чувством к недостойной женщине, сыгравшей в истории смерти Иоанна Предтечи решающую роль. Иродиада никак не хотела остановиться на простом заключении Иоанна в темницу. Ей нужна была его голова.

В темнице Иоанн Предтеча провел около года. И вот, в день своего рождения Ирод устроил богатый пир, на котором перед гостями плясала Саломия, дочь Иродиады. Она так угодила этим Ироду, что тот поклялся перед гостями дать ей все, чего бы она ни попросила. Иродиада научила дочь просить голову Иоанна Крестителя.

Ирод не мог изменить своему слову, данному при свидетелях, и послал воина в темницу отсечь голову праведнику. Воин, выполнив приказание царя, принес на блюде голову и отдал Саломии, а та отнесла своей матери Иродиаде.

Из житийной истории известно, что по принесении Иродиаде главы Предтечи случилось страшное чудо: мертвая голова открыла рот и продолжала обличать преступницу в грехах. Злоба переполняла грешное сердце, женщина раз за разом вонзала булавку в язык Иоанна, надеясь взять над ним верх, заставить замолчать и наконец, впав в совершенное безумие, закопала отсеченную голову в нечистом месте. Но Иоанна, жена царского домоправителя Хузы, тайно взяла ее, положила в сосуд и с честью погребла на Елеонской горе. Тело Иоанна Крестителя взяли его ученики и похоронили его в самарийском городе Севастии, где совершилась казнь.

Святой Иоанн Предтеча часто изображается на иконах с крыльями. Он выглядит на них, как Ангел. Ангел пустыни. Объясняя это, преподобный Иустин (Попович) говорит: «Не только ветхозаветный пророк назвал Предтечу Ангелом Господним, но и Сам Господь сказал, что это Ангел, посланный пред Ним, чтобы Ему приготовить путь (см. Ис. 40, 3; Мф. 11, 10). Не только пророк, — сказал Спаситель о Крестителе, — но и больший пророка — Ангел Господень. И его, его люди не хотят, гонят его из этого мира! Итак, святой Предтеча — это поистине первый Ангел во плоти, среди будущих многочисленных Ангелов во плоти, светильников Божиих, которые на земле жили, как Ангелы Небесные, и были на земле Ангелами, и на Небе остались людьми Божиими, людьми святыми».

Кстати, преподобный Иустин далее развивает мысль, выраженную в кондаке праздника: он говорит о том, что пророк Иоанн является Предтечей Господним не только на земле, но и в преисподней, куда сошел после смерти проповедовать явление Спасителя. «Предтечево славное усекновение, смотрение бысть некое Божественное, да и сущим во аде Спасово проповесть пришествие» (кондак праздника).

«И вошел славный Предтеча в царство смерти, — говорит преподобный Иустин, — как Предтеча всех истинных исповедников Христовых в мире, всех истинных пророков в мире, чтобы объявить всем душам в царстве смерти: вот, смерть побеждена, бесы попраны, царство смерти будет разрушено, когда Господь явится здесь через короткое время. И вы будете выведены из этого ужаса в небесные радости, в мир горний».

Великая печаль соединяется с великой радостью, тягостная скорбь преодолевается грядущим освобождением. Предтеча и здесь на земле, и там, в мире загробном, говорит об одном: приблизилось Царство Небесное! Он весь — предчувствие, предвкушение великой победы жизни над смертью, добра над злом, Бога над дьяволом.

Он есть Ангел среди людей — славный Предтеча Господень.