Ищите женщину ...в церкви

Какая она... современная православная женщина... чем живет? Можно ли ей ходить на работу, или ее удел — знаменитые «три К» (Kinder, Kirche, Kchen)? Почему дома она слушается мужа, а в Церкви занимает руководящие посты? Всегда ли она ходит в платке и с молитвословом, или ей разрешается делать прическу и макияж? Как угадать в толпе православную женщину?..

Светлый образ Фотинии

Готовя к публикации этот текст, набираю в поисковой системе интернета слова: «православные женщины». Вижу многократно растиражированную новость одного солидного информагентства: «Из храма Оптиной пустыни изгнали темнокожего паломника». Оказывается, активные прихожанки выставили из храма православного африканца, «сказав ему, что он еретик, поскольку новостильник, и поэтому не должен причащаться в этом монастыре». Весь процесс выдворения сопровождался руганью и оскорблениями в адрес «еретика».

Описанное выглядит как антиклерикальный анекдот, — хотя едва ли мы имеем дело с фальсификацией. Действительно, невежество и дикость встречаются в нашей церковной жизни. Однако тревожной является сама тенденция: в каком ключе о верующих женщинах чаще всего говорят в СМИ. А ведь, как правило, именно в таком — «выставили из храма такого-то», «обругали такого-то»…

Можно списать все на излюбленную манеру светских журналистов преувеличивать, но не получается: образ озлобленной православной женщины, уже-де-факто принятый массовым сознанием, формирует само церковное сообщество. Именно в церковных или околоцерковных СМИ сегодня публикуется больше всего информации о страшных «церковных бабушках» и невежественных «верующих массах». А светские СМИ лишь копируют и популяризируют эти образы.

Следует задуматься: зачем мы так причудливо «выносим сор из избы», способствуя формированию карикатурного образа Церкви? Образ православной женщины — такой, каким он представлен в СМИ, — за последние два десятилетия религиозной свободы в нашей стране обогатился рядом устойчивых деталей. Итак, это женщина невежественная, но при этом очень активная, а подчас и агрессивная. Внешний облик у нее крайне непривлекательный: нечесаные волосы, выбивающиеся из-под темного платка, забрызганная дорожной грязью юбка «в пол», спортивный рюкзак на плече…

Квинтэссенцией таких представлений является уже ставшая «притчей во языцех» Фотиния — героиня творчества московского журналиста Пелагеи Тюренковой. «Фотиния (в миру Светлана, можно просто Света) оглядывается по сторонам, не находит в округе ни одного храма, яростно крестится на Макдоналдс, подбирает в охапку юбку и ныряет в московскую подземку. Там она достанет из рюкзака замасленный, обернутый в позапрошлогодний „МК“ молитвослов и начнет почти бесшумно шевелить губами…».

Безусловно, практически каждый из нас знаком или хотя бы встречал на приходе таких «Фотиний». Почему-то именно подобные типажи чаще всего оказываются под прицелом фото- и телекамер и светских, и церковных журналистов.

Святейший Патриарх Кирилл, еще в бытность свою митрополитом Смоленским и Калининградским, на встрече с журналистами рассказал, как был потрясен, получив от зрителей своей программы «Слово пастыря» письмо с вопросом: «Почему православные женщины так убого выглядят?». «Мы не должны производить впечатление странных, придурковатых людей, если хотим быть Церковью народа, а не замыкаться в гетто. Мы должны показать пример народу, в том числе и своим внешним обликом», — напомнил владыка Кирилл.

Увы, реальное большинство православных женщин России сегодня остается вне страниц не только массовых, но и внутрицерковных изданий. Об этом несоответствии мифа и реальности давно пора задуматься церковному сообществу. Считать, что женщина в храме обязательно рискует превратиться в «Фотинию», столь же необоснованно и смешно, сколь отговаривать детей ходить в школу, чтобы они не превратились в двоечников. Но православным христианам нашей страны еще предстоит приложить большие усилия, чтобы доказать это своим соотечественникам. И тогда при словах «православная женщина» в сознании русских людей будет возникать действительно величественно-прекрасный образ, а не фольклорная страшилка.

Впрочем, работа это непростая — ведь и у реальных православных женщин немало проблем.

Быт или не быт?

Вопрос для современных верующих семей не праздный: есть разные обстоятельства, способствующие выходу на работу женщины, имеющей даже маленьких детей. В первую очередь, это невозможность содержать семью только на доходы мужа. Немаловажную роль играют и взгляды современных мужчин: мужья желают видеть в своих женах интересных собеседниц, разумных советчиц в делах и, наконец, просто хотят, чтобы они тоже смогли реализоваться в профессиональном плане.

Процессы эти носят общемировой характер, и Россия едва ли отличается здесь от остальных стран. Тем важнее прислушаться к голосу Церкви в этой ситуации.

К слову, для большинства женщин-католичек вопрос «работать или не работать?» на сегодняшний день не стоит. Катехизис РКЦ четко предписывает: «Женщина всегда должна осуществлять материнскую и семейную функцию. […] Если работа вне дома мешает исполнению семейных функций, то таковая является опасным делом для стабильности семьи и одной из главных причин разрушения семьи как основной институции общества».

Главный документ Русской Православной Церкви, разъясняющий этот же вопрос, «Основы социальной концепции РПЦ», не содержит столь однозначных формулировок. Согласно ему Церковь лишь в целом приветствует политическое, культурное, социальное равноправие женщин и мужчин, но противостоит умалению роли супруги и матери и упразднению естественных различий между мужчиной и женщиной. Иными словами, работа не противопоставляется дому столь уж однозначно. В условиях такой свободы действий православная мать семейства испытывает порой огромные трудности. Ведь ей все чаще приходится делать выбор: «только дом» или «дом + работа».

На практике женщин, выходящих на работу после рождения ребенка, все больше, и далеко не всегда их примеры отрицательны. Для многих работающих православных мам примером является история Ульяны Сергеевны Шмеман, жены протопресвитера Александра Шмемана, воспитавшей троих детей и девятерых внуков и при этом успешно преподававшей в вузах иностранные языки. Из числа наших современниц православные женщины прислушиваются к мнению популярных писательниц Майи Кучерской, Олеси Николаевой, многих других известных женщин — актрис, режиссеров, журналистов, сочетающих православный взгляд на женское призвание и заботу о доме и семье с творческой и интересной работой. Работа вне дома для них отнюдь не является следствием стремления к «гендерному равноправию» или увлечения феминизмом. Это лишь одна из допустимых форм осознания себя как женщины-христианки. «Сейчас, в конце длительной эпохи патриархата, женщина стремится утвердить себя как человеческая личность во всей полноте, как свободный и ответственный субъект. Это действует евангельский фермент, освобождающийся, наконец, от древних языческих наслоений», — образно писал об этом процессе Оливье Клеман.

Однако все же не стоит рисовать чересчур радужную картину. И конфликты в семьях, связанные с выходом женщин на работу, и внутренние конфликты женщин, разрывающихся между «бытом» и «не бытом», нельзя сбрасывать со счетов. Вот характерный рассказ, размещенный в интернете:

«Я знаю много женщин, которые ради самореализации оставляют дома детей и идут на работу, хотя муж в состоянии их обеспечить. Они переживают по этому поводу, но находят себе кучу оправданий. Вот и я в том числе — оставила трех детей дома, хоть и с бабушкой, но все равно они скучают по мне, а я чувствую себя виноватой. Проработав полгода, я понимаю, что смысла в этом нет никакого, только потеха самолюбию. Хотя я и имею православный взгляд на это, и муж тоже, но как незаметно давит на нас современная „мораль“ о преуспевающей женщине! Не каждая может это осознать. И страхи тоже — навязанные нам… А вдруг мужу станет со мной неинтересно? А вдруг дети не будут уважать? А вдруг пенсию не заработаю? От маловерия своего мы поддаемся этим сомнениям. Милые женщины! Желаю всем понять истинные мотивы своих поступков.

Слава Богу, мой отдел сокращают, и я вернусь домой, буду с детьми. Но сколько еще нужно душевных и духовных сил приложить, чтобы не только понимать все вышесказанное, но и быть в этом твердо убежденной. Помоги нам Господи!»

Встречая подобные признания, поневоле задумываешься о будущей судьбе всей Православной Церкви: смогут ли православные люди сохранить собственный взгляд на мир, в частности на природу женщины, в условиях современной «постхристианской» цивилизации? Как на практике различить подлинно-христианское «утверждение себя» и проявление гордыни, тщеславия, себялюбия? Эти вопросы остаются открытыми.

Мамы римские

Ситуация с «женским вопросом» в «малой Церкви» во многом определяет положение дел в Церкви в целом. С начала XX века тема женского участия в жизни Русской Православной Церкви остается источником споров и конфликтов в церковной среде.
Действительно, даже в церковной ограде современная женщина нередко-де-факто занимает мужское место — конечно, не в плане священнослужения (что все-таки остается «табуированным» вопросом), но в плане пастырского руководства уж точно. Происходит это, как и в семье, — отчасти из-за реальной невозможности поддерживать церковный организм силами одних мужчин, отчасти — из-за женского тщеславия и самолюбия.

Не без основания возникла известная «церковная шутка»: «У католиков только один папа — Римский, а у православных на каждом приходе „папа римский“. И еще несколько „мам римских“ в придачу». Как известно, именно ревностная прихожанка, а не священник встречает в храме неофитов и разъясняет им основы православной веры. Увы, в своем стремлении блюсти «чистоту Православия» верующие женщины намного чаще мужчин проявляют «ревность не по разуму». Так, у местной «мамы римской» всегда можно узнать, от какой болезни какая икона помогает («от головы» — молиться «Иван-Крестителю», «от зубов» — Антипе). Можно также получить советы о том, как «пользоваться» святынями («земелька с Матренушкиной могилки от всего помогает, и, если соседям или сослуживцам на столы чуть подсыпать, они болеть начнут и от тебя отстанут»)…
Следует заметить, что в противовес «мамам римским» из числа приходских бабушек в последние годы поднимается новая когорта «православных мам» — молодые, образованные, но, увы, ничуть не реже заблуждающиеся женщины. Их активность носит иной, более светский характер. Нередко это действительно героини-подвижницы, несущие на себе огромное бремя забот — в сфере благотворительности, образования, просвещения. Их вклад в современное церковное строительство несомненен — многие нынешние церковные проекты без их труда были бы просто немыслимы. Однако и здесь не все просто.

В книге одной монахини встретила любопытное наблюдение: многие современные женщины-лидеры приходов, увы, чересчур стремятся быть заметными. Образно выражаясь, «нам хоть перекувыркнуться, но чтобы похлопали». В своем стремлении руководить, направлять, вести за собой они требуют от окружающих (то есть от братьев и сестер на приходе, от церковного начальства, от журналистов) непременного признания своих подвигов и заслуг. Отсюда — коллекционирование почетных грамот и фотографий себя с настоятелем, себя со старцем, себя с митрополитом. Отсюда — страсть к созданию всевозможных женских организаций, посещению съездов и симпозиумов.

Знакомая верующая женщина на этот счет справедливо заметила: «Возможно, проблема в том, что „высокие“ подвиги на приходе, на глазах у батюшек и братьев-сестер по вере намного привлекательнее. Если человек просто добросовестно выполняет свои обязанности (дома, на работе), тешить ему себя особо нечем».

В самом деле, многие «активные прихожанки» буквально не любят сидеть дома, так как там им скучно и «нет места подвигу». Любопытная параллель. Светские дамы ходят по выставкам и премьерам, стремятся попасть за кулисы, увидеть своими глазами знаменитых художников и артистов. Но точно так же многие церковные женщины столь же истово посещают архиерейские богослужения и престольные праздники, знают в лицо всех маститых священников, пытаются «прорваться» на исповедь к «заслуженным» духовникам, хвалятся своей посвященностью в «высшие церковные секреты»… Пожалуй, разница между первыми и вторыми неочевидна.

Наблюдая за современным «женским православным движением», поневоле замечаешь контраст между нынешним женским подвижничеством и жизнью православных женщин из совсем недавнего нашего прошлого. Жизни, известной по житиям святых новомучениц XX века, а также по биографиям всех тех сестер и матушек, которые не жалели сил, а зачастую и жизни ради сохранения Церкви в эпоху гонений, ради спасения святынь, да и просто ради того, чтобы помочь чем-то одному конкретному ближнему. Невозможно предположить, что они думали о почетных грамотах и церковных наградах. Имена большинства из них не найти не только в святцах, но и в обычных архивах — скорее всего, они стерлись из людской памяти безвозвратно. Сегодня, изучая скудную информацию о них, мы удивляемся, что большая часть из этих женщин не совершала подвигов в собственном смысле слова. То, что их гонители называли «антисоветской пропагандой», на практике означало лишь христианский образ жизни, который они продолжали вести вопреки обстоятельствам времени. Наверное, нам, живущим в третьем тысячелетии, нужно почаще вспоминать о них.

Без глянца

Возвращаясь к теме «образа современной православной христианки», какой ее видит мир, стоит отметить одну неоднозначную тенденцию. Ряд активных прихожанок столичных храмов в последние годы всерьез озабочен формированием в обществе адекватного, положительного образа православной женщины.

«Мы должны поставить перед собой глобальную цель конкурировать с такими популярными женскими медиаобразами, как „Cosmo-girl“ и „женщина-Vogue“. На арену журнального рынка, который, будем честны, уже воспитывает и будет воспитывать наших дочерей, должен выйти образ „ortho-woman“: консервативной девушки (женщины), которая отлично вписывается в современные реалии, но опирается на вечные ценности, проповедуемые Православием», — отметила уже упомянутая Пелагея Тюренкова на недавнем Всероссийском форуме православных женщин.

Впрочем, верующие мужчины, обсуждающие этот проект, отзываются о нем скорее скептически. Вот встреченный мной в сети отклик пользователя Ильи: «Честное слово, надоели уже разговоры про „православный гламур“. Ну, да, не мешают джинсы спасению, и ногти не мешают, и плетение волос, и золото, и жемчуг, и многоценная одежда очень даже способствуют возрастанию благочестия. Если взять модель из фотобанка и пририсовать ей в фотошопе юбку, то это и будет та самая „ortho-woman“, в природе не существующая и главное — нежизнеспособная. В конце концов, в фотошопе можно и модель из „Плейбоя“ облечь в великую схиму. Только вот какой в этом толк?»

И в самом деле, соперничать с современным глянцевым идеалом православной женщине не так-то просто. И дело не только в том, чтобы убедить других, что правда лучше лжи. Дело в том, чтобы бороться с ложью в себе самих. Чтобы самим избежать того самого «глянцевого» мировосприятия, симптомом которого, на мой взгляд, в равной степени являются и упомянутая Фотиния, и нарождающаяся «ortho-woman». Проще говоря, в том, чтобы уйти от штампов и ярлыков в собственной картине мира.

Ведь и вправду: можно носить только черную бедную одежду «для смирения». А можно посещать дорогие магазины «для православных дам» и носить расписные платки исключительно ручной работы. И в том, и в другом случае одинакова опасность лицемерия, притворства, попытки саму себя и окружающих убедить в том, что делаешь все, «как настоящая христианка». Мне кажется, именно в этом стремлении «делать все, как положено» и соответствовать тому или иному образцу внешнего благочестия и таится главная опасность для современной православной женщины.

Помните, как фарисеям, вопрошающим о знаках наступления Царствия Божия, Господь отвечает: «… не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть». Возможно, наилучший путь для нас сегодня — это сделать так, чтобы словосочетание «православная женщина» ассоциировалось не с каким-то конкретным зрительным образом, единым для всех, но с определенными человеческими и чисто женскими моральными качествами, с очевидным нравственным идеалом. С Царствием Божиим, проявленным в жизни, делах и поступках человека. Чтобы слова «православная женщина» означали не «женщину в черном неопрятном платке» и не «женщину в белом аккуратном платке», но просто добрую, отзывчивую, порядочную женщину, сердце которой наполнено любовью к Богу и людям. Чтобы понятие «православная женщина» означало на самом деле просто «хорошая женщина», «настоящая женщина». В соответствии с современными реалиями, а если нужно,-то и вопреки им.

Анастасия Коскелло, журнал "Вода живая"