Чтобы воскреснуть со Христом, надо пострадать со Христом

ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ВО ВСЕ ВРЕМЕНА СТРЕМИЛОСЬ К ДОЛГОЙ, СЧАСТЛИВОЙ И БЕЗБЕДНОЙ ЖИЗНИ. А СЕЙЧАС ЗДОРОВЬЕ, МОЛОДОСТЬ И УСПЕШНОСТЬ БУКВАЛЬНО ВОЗВОДЯТСЯ В КУЛЬТ. ОДНАКО НИКТО НЕ МОЖЕТ ПРОТИВОСТОЯТЬ БОЖИЕМУ УСТАНОВЛЕНИЮ: «ИЗ ЗЕМЛИ ВЗЯТ И В ЗЕМЛЮ ОТЫДЕШЬ». В ПОСЛЕДНИЕ ВРЕМЕНА ЛЮДИ СПАСАЮТСЯ СКОРБЯМИ И СТРАДАНИЯМИ. ОДНО ИЗ ТЯЖЕЛЕЙШИХ ИСПЫТАНИЙ – ОНКОЛОГИЧЕСКИЕ ЗАБОЛЕВАНИЯ. О ТОМ, КАК ЖИТЬ С ЭТОЙ БОЛЕЗНЬЮ, НОСЯЩЕЙ В РОССИИ ХАРАКТЕР ЭПИДЕМИИ, МЫ БЕСЕДУЕМ С ПРЕПОДАВАТЕЛЕМ НИКОЛО-УГРЕШСКОЙ СЕМИНАРИИ, ПИСАТЕЛЕМ СВЯЩЕННИКОМ ВАЛЕРИЕМ ДУХАНИНЫМ.

Отец Валерий, расскажите, пожалуйста, о своем детстве.

Лучшие дни моего детства, оставшиеся в памяти, связаны с деревенской средой. Родом я из Оренбурга. В 50 км от Оренбурга есть село Городище, когда-то это была станица Городищенская, где жили мои предки – казаки. Я не из духовного сословия, но в роду были священнослужители. По линии отца прапрадед был диаконом, а по линии мамы есть родственник, ушедший в монахи и ставший игуменом Свято-Никольского пещерного монастыря. Есть такой удивительный, ныне возрожденный монастырь в Оренбургской епархии. Сейчас это одно из самых святых мест Оренбуржья. Игумен Геронтий был вторым настоятелем этой обители. Его расстреляли в 1937 году. Он новомученик.

 В детстве я всего этого не знал. Семья была в прямом смысле атеистическая. Родители мои веру не восприняли, но когда я бывал в деревне, особенно у бабушки по отцовской линии Анастасии Степановны, ее доброта, любовь и открытость, с которыми она нас, внуков, встречала, оказывали удивительное воздействие на душу. Ее сердечное, глубокое отношение запечатлелось в моем сердце на всю жизнь. В доме были иконы, я видел, как она молилась. Как-то однажды, во время грозы, молния ударила в полутора метрах от нее, и после этого она молилась на коленях. Еще сохранилось в памяти, как мы подходили к деревенскому храму из красного кирпича, тогда еще не восстановленному, и оттенки заходящего вечернего солнца ложились на стены храма, и веяло от церкви каким-то теплом, похожим на отблески рая. Мы заходили в заброшенный храм, на стенах которого сохранились фрески... Помню, там было изображение «Возвращение блудного сына». Чувствовалось в храме что-то совсем иное, неотмирное, будто ты стоишь на пороге какой-то тайны. О Боге в семье никто не говорил, хотя бывали иногда знамения, свидетельствующие о том, что есть нечто высшее, и происходили случаи, вызывающие у меня, тогда еще маленького ребенка, удивление, и лишь потом я понял, что всегда человеку дается Ангел Хранитель, который его защищает, и всегда рядом присутствует Господь.

Как Господь привел Вас в Церковь, кто повлиял на Ваше духовное становление? 

В детстве бабушка предлагала нам, своим внукам, принять крещение, но мы тогда не откликнулись на это, хотя в деревню время от времени приезжал священник. Настало 1000-летие Крещения Руси, 1988-й год. И вот тогда почему-то стало меняться сознание. Как будто через тысячу лет пробудились гены нашего народа православного, люди заново стали что-то прозревать, и появилась тяга к духовному.

В 1989 году мы решили креститься: я, старшая сестра и двоюродная сестра с мужем. Мне тогда было 13 лет. Мы пришли сами, без крестных, приобрели нательные крестики, записали имена... Интересно, что до крещения я не чувствовал себя верующим человеком. Даже когда возникали детские разговоры о Боге, я всегда отрицал Его существование. Где же Бог, если мы Его не видим, не встречаем, не чувствуем? Его нет, это казалось очевидностью. Но на крещение мы пошли по внутренней тяге. Во время крещения, хотя молитвы произносились на непонятном языке, ни один обряд не объяснялся, возникло четкое ощущение присутствия Божия, что Господь есть, вот Он рядом. Появилось чувство, что из тебя вынули всю грязь, выбросили наружу, засиял свет, и при этом возникла радость. Я стоял и улыбался, потому что мне было радостно от этого света. Это состояние сохранялось год. Произошла вот такая неожиданная встреча с Господом!

Это и послужило началом духовного пути. Когда я стал ходить в храм, все было совершенно непонятно. Вокруг, в основном, одни бабушки, сверстников нет, и, к великому сожалению, в духовном смысле не на кого было опереться. Так получилось, что я не встретил в тот момент духовного руководителя.

Путь становления проходил через много разных заблуждений. Да, открывался новый мир: религиозный, сверхъестественный, который стоит над материей, но в конце 1980-х-начале 1990-х годов возникло очень много разных мистических искушений поиска скрытых сил, и я в этих поисках начал испытывать те или иные пути, но они оказывались ошибочными. Потом стало понятно, что за теми мистическими путями стоит откровенный демонизм. Это пути вне Бога. К храму я приближался все больше, и само собой возникло желание пойти по пути священнослужения. Постоянно я стал посещать Покровский храм Оренбурга, куда меня принял настоятель отец Александр Майоров. При воцерковлении открывается совершенно новый мир, ты находишься на распутье и понимаешь, что прежними интересами (какими-то кинофильмами, игрой, иллюзиями, воображаемым миром, развлекающим тебя, доставляющим душе временное удовольствие, но не насыщающим) жить уже невозможно – это путь в никуда. И вот, появляется совершенно новый мир, мир православного богослужения, который отвлекает тебя от иллюзий, приносит тебе отрезвление и направляет к Богу, к чему-то реальному. Но здесь, оказывается, надо трудиться, работать над собой! Вот так начался путь, приведший к семинарии.

А как родители отнеслись к Вашему новому образу жизни? Кем они хотели видеть Вас?

Хочется сказать, что родители особой поддержки на этом пути мне поначалу не оказывали, и то, что я пришел в храм и стал религиозным, воспринимали, как некоторую чудаковатость. В любом случае, предполагалось получение высшего образования. У меня была склонность к истории, филологии, гуманитарному направлению. Мама даже однажды сказала: «Ну, пусть он пойдет в алтарь, посмотрит и расхочет туда ходить». А мне, наоборот, понравилось. Я увлекся и ходил уже постоянно. До этого я занимался волейболом, и у меня неплохо получалось, но когда начался путь воцерковления, неожиданно, по непонятной причине, заболела спина, необходимо было прервать занятия. В это время как раз я и стал ходить в храм, в алтарь, и постепенно отошел от спорта, потому что это мне мешало, препятствовало. А боли в спине потом прошли. Как воцерковился, так и прошли. У меня была такая особенность характера, что если я себя чему-то посвящал, то полностью, и хотелось этим постоянно заниматься, в том числе и спортом, а когда отошел от волейбола, посвятил себя всецело православной духовной жизни.

 

А родители Ваши кем работали?

Мой отец в молодости был профессиональным волейболистом. В свое время он был признан лучшим волейболистом Оренбургской области. Но по своей основной специальности папа работал главным энергетиком геофизической экспедиции, мама – инженером-технологом на заводе. В 1990-е годы ее уволили по сокращению штатов, и она трудилась на разных работах. Сейчас мои родители пенсионеры. И вот, что удивительно! Они ведь долго не шли к церкви. Когда я учился в Свято-Троицкой Сергиевой лавре в семинарии, а потом в академии, то каждый день просил преподобного Сергия Радонежского за родителей, чтобы они тоже обратились к Богу. И вот, со временем, мама крестилась и стала посещать храм, исповедоваться, причащаться. Отец, крещенный в детстве, нашел свой крестильный крестик и стал его носить. В конечном итоге, моя мечта осуществилась. Они переехали в село Майорское, где родственник построил храм в честь блаженной Матроны Московской. Родители поселились возле храма и стали в него ходить. Теперь они всецело обратились к Богу. Отец регулярно исповедуется и причащается. Иногда, когда мы молимся за своих ближних, желая их обращения к Богу, нам хочется, чтобы все происходило быстро, но Господь знает, когда, и ведет так, как это нужно Ему.

Отец Валерий, расскажите, пожалуйста, о начале Вашего служения – это был какой-то особенный период в Вашей духовной жизни?

У меня путь не совсем стандартный. По ряду причин я откладывал принятие священного сана, посвятил себя духовному просвещению, писал книги духовной тематики. Самая большая книга, «Сокровенный мир Православия», выдержала семь изданий. Еще преподавал в Николо-Угрешской семинарии. Все это время считал себя недостойным и неспособным принять священный сан, в том числе, наверное, потому, что в начале духовного пути у меня не было четкого духовного руководства, я подпадал под мистические влияния, и где-то по чрезмерной доверчивости впитывал то, что не нужно. Мне казалось, что этот след мешает принять священный сан. Но потом, через скорби, болезнь супруги все изменилось…

 Это был 2014-й год. Исполнялось 700 лет со дня рождения преподобного Сергия Радонежского. Я тогда был проректором по учебной работе при Николо-Угрешской семинарии, и очень скорбел, что приходилось много писать, а памяти преподобного Сергия посвятить ничего не удавалось. От сердца помолился, чтобы преподобный Сергий мне помог. И как-то вдруг, несмотря на занятость, внутри стало проясняться и удалось достаточно быстро написать книжечку «Новые чудеса преподобного Сергия», собрать случаи из жизни людей, которых я в основном знал лично. Эта книжечка вышла как раз в канун осеннего праздника преподобного Сергия. То есть она вышла 7 октября, когда совершается всенощное бдение, а 8 октября, как раз в день преподобного Сергия, я был рукоположен во священника в Лавре. Это была удивительная милость Божия, потому что я даже не мог предположить, что в самой Лавре, где преподобный Сергий, в день его памяти Святейший Патриарх меня рукоположит! Было ощущение, как будто ты окунулся в Божию благодать, как будто тебя покрыл благодатный Иерусалимский огонь! Это трудно передать словами… Дар священства ни с чем невозможно сравнить, и жизнь уже становится совершенно иной, и взгляд на все меняется. Хотя это, конечно, путь не простой, требующий многих усилий и страданий сораспятия Христу.

Батюшка, а как Вы познакомились со своей матушкой? Расскажите, пожалуйста, о своей семье.

Познакомились мы с матушкой в Лавре. Она училась в регентской школе. На словах очень трудно объяснить, почему мы выбираем именно этого человека, но что-то в сердце подсказывает, что это именно твой человек. До этого было много разных колебаний, и вообще, я на протяжении нескольких лет думал, что стану монахом. Для семинариста это вообще хорошо, когда ты учишься и настраиваешься на монашество, потому что это дает тебе правильный ритм духовной жизни. Исполнение всех молитвенных правил, строгое соблюдение послушаний, более прилежная учеба, и настрой на монашество дают внутреннее горение, когда ты стараешься подниматься духовно, читаешь много святоотеческих произведений, осваиваешь Иисусову молитву, читаешь Псалтирь. Семинарии, как правило, находятся при монастырях. Они подчиняются монастырскому уставу, и такой настрой откладывает отпечаток на всю последующую жизнь. Но потом надо смотреть более трезво, подходишь ли ты реально к этому образу жизни? Если быть честным перед самим собой, монашество было не моим путем. Обучаясь в академии, я пытался найти свою вторую половинку. Были, конечно, влюбленности, когда внешний облик восхищает, и ты теряешь голову, я даже чуть было не женился скороспешно, но, слава Богу, все это порушилось. А с будущей супругой произошла более спокойная встреча, может быть, без ярких эмоций, но какая-то отрада была внутри, какое-то чувство, что в этом человеке есть соответствие тебе полностью. Именно на этого человека ты можешь опереться, он тебе всецело предан. И возникает что-то уже более глубокое, не поверхностное, что вспыхивает, а потом также быстро может угаснуть, а наоборот, что-то более глубокое, что со временем все больше согревается… Поэтому, конечно, в поиске второй половины никогда нельзя терять голову. Тут нужна постепенность и важна глубина внутренних взаимоотношений. Прежде всего, нужно обращать внимание на душевное взаимное доверие и на то, насколько есть внутреннее созвучие. Когда люди опираются только на телесную чувственность, это очень быстро подводит людей. Такие чувства угасают, потом могут вспыхивать к кому-то другому, а если внутренние взаимосвязи не выстроены – все порушится. Слава Богу, что в этом смысле мне повезло. Супруга мне всецело предана. Она росла без мамы, отец ее воспитывал один. В каком-то смысле у нее было тяжелое детство. И когда она со мной познакомилась, то привязалась ко мне и как к отцу, и как к другу, и как к мужу. Это человек, который и в мыслях не изменял. У матушки Марины не все благополучно со здоровьем, но мы ведь все проходим какие-то испытания…

У нас трое детей. Мы, к сожалению, больше не потянули. У всех друзей священников детей в два раза больше. Старшему Ивану уже пятнадцать лет. Помню, когда Ваня был маленький, все время хотел ходить со мной. Я какое-то время работал корреспондентом на радио «Радонеж», и он постоянно бывал со мной на записи передач. Он в свои 4 года во время записи сидел не шелохнувшись, слушал внимательно. Потом я преподавал на курсах, ему было уже 6-7 лет, он тоже сидел тихо. Любил читать книги, очень быстро их прочитывал. Сейчас детей сбивает с толку наличие телефона и участие в соцсетях. Это большое искушение, и не всегда понятно, как с этим поступать… Еще у нас две дочки: Маша – ей 12 лет, и Даша – ей 10 лет. Они очень отличаются друг от друга, Маша более импульсивная, у нее много способностей, а вот усердия не всегда хватает. У Даши способностей меньше, но усердия больше. Слава Богу, они вместе играют, поддерживают друг друга. Дети – это всегда огромная радость.

Отец Валерий, святые отцы древности говорили, что в последние времена люди будут спасаться не подвигами, а терпением скорбей и страданий. Похоже на то, что это время наступило. Одна из самых тяжелых болезней, причиняющих страдания человеку, входит чуть ли не во все дома. Рак уносит жизни множества людей, не жалеет ни детей, ни стариков. Какова причина такой «эпидемии» и не является ли она закономерным следствием апостасии современного мира, всеобщего отступления от Бога и Его заповедей?

Эта болезнь хорошо отрезвляет человека. В наше время люди считают основными ценностями, долгожитие, комфорт, материальное благополучие, и не замечают, что жизнь имеет свои пределы, и сколько ни отведи земных лет, все равно их будет мало, потому что душа человеческая предназначена для вечности, она на вечность ориентирована, но, конечно, не на материалистическую вечность, чтобы только покупать, есть, пить, получать удовольствия… Это не насыщает глубины нашей души. Душа жаждет Божией благодати. Без этого душа умирает. И вот от Бога подается болезнь – рак – чтобы мы увидели скоротечность нашей жизни, одумались, пробудились, а не жили сном земных удовольствий. 

Как бы человечество ни хотело, оно не может отменить Божий приговор: в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься (Быт. 3, 19).

Цивилизация дала много комфорта, но искусственный мир и повышенный ритм жизни приводят к истощению организма и раковым заболеваниям. Мы все время куда-то спешим, не хотим предать себя в руки Божии, по мелочам нервничаем, переживаем. Мы не умеем смиряться, вверять свою жизнь в руки Божии. Поэтому попускаются такие болезни, которые выводят нас вдруг из ускоренного ритма жизни. Человек все время, как белка в колесе, бегает по одному кругу. На работе торопится, потом бежит в магазин, с родными побыть не успевает… А тут вдруг болезнь приходит и все останавливает. Беготня и суета исчезают, и ты понимаешь, что не было смысла столько трудиться ради денег, что на деньги здоровья не купишь. Заболев раком, человек переоценивает свою жизнь. Начинает больше ценить общение с близкими, особенно с детьми. Мы не навечно здесь, дети даются нам Богом, чтобы мы передали им что-то доброе, а для этого нужно с ними общаться. И если ты все время в работе и не общаешься со своими детьми, ты упускаешь то простое, элементарное жизненное счастье, которое дается Богом. А самое главное – это то, что через эту болезнь многие люди обращаются к Богу. Смысл не в том, чтобы излечиться от всех болезней, ведь все равно когда-нибудь покинешь земной мир, а в том, чтобы душу свою вылечить, сердце свое очистить и предстать пред Богом со спокойной совестью, с совестью, которая тебя не осуждает.

 

Отец Валерий, Вы сами столкнулись с этим тяжелым недугом, поэтому позвольте задать Вам несколько вопросов, ответы на которые, возможно, помогут людям. Вот, человек узнает, что у него онкологическое заболевание… Что нужно делать в первую очередь? Как относиться к тяжелой болезни? Как не впасть в отчаяние и уныние? Где брать силы и желание жить и бороться?

В первую очередь, надо принять эту болезнь, как данную тебе от Бога, как определенный путь испытания, который нужно пройти. И это вовсе не худший путь, потому что бывает так, что у кого-то отнимаются дети, у кого-то любимый человек погибает на войне, кто-то неожиданно становится невольным убийцей, кто-то впадает в такие грехи, что потом мучается из-за этого всю жизнь, и раковая болезнь в этом смысле выглядит куда более «выгодно», потому что она хорошо смиряет человека. Эта болезнь очень быстро отбивает греховные страсти: гордость, самомнение, ты становишься более спокойным, учишься жить сегодняшним днем, когда без спешки, без гонки молишься Господу, действительно предстоишь пред Ним и, как ни странно, именно в этой болезни Божие присутствие более ощутимо и очень ярко переживается. И даже возникает такое чувство, что Господь Сам тебя ведет.

Вот у нас трое маленьких детей. У жены тоже была операция на голове по удалению доброкачественной опухоли, она не может работать, и я тоже в каком-то смысле утратил работоспособность. Получается так, что мы живем без зарплат. И прихода у меня нет, потому что я семинарский священник, у нас храм духовного учебного заведения, а не приходской. И вот в такой житейски сложной ситуации Господь подхватывает нас на руки и подает все необходимое. Все, что нужно нам, нашим детям, и все, что нужно для лечения. По большому счету, от нас требуется только довериться Богу и стараться очищать свое сердце, потому что мы вредим себе грехами. Наша задача – чтобы сердце наше было чистым, и помощь Божию воспринимать чисто, а Господь Сам подаст все, что нужно.

Отчаяния быть не должно, потому что мы бессмертны, мы не исчезаем. Мы буквально переходим в иной мир. Вот недавно преставился ко Господу близкий мне человек. Когда-то он был регентом хора Московской Духовной академии в Лавре, Владимир Романович Бульчук. Сын его Николай Бульчук – выпускающий редактор программ на радио «Радонеж». Владимир Романович – духовное чадо отца Кирилла (Павлова). И накануне его перехода в иной мир отец Кирилл приснился Владимиру Романовичу и сказал: «Потерпи еще один день». И он говорит своему сыну: «Мне нужно завтра исповедоваться и причаститься». Утром его исповедовали и причастили, он преставился в тот день, как открыл ему отец Кирилл. Смерти-то нет, есть переход, когда мы слагаем с себя тело и переходим в другой мир. А здесь, в этой жизни, мы должны, конечно, пострадать.

И все же, физические страдания бывают настолько тяжелыми, что многие, даже верующие люди, не могут претерпевать их со смирением... Как людям переносить физические мучения?

Когда мне делали первую химиотерапию (она считалась самой легкой, а фактически меня отравила), я попал в реанимацию, где меня откачивали, потому что началось отравление мозга. Это было на восьмой день после химиотерапии. И с каждым днем становилось все хуже и хуже. Казалось, что уже невозможно так жить. Разве это жизнь? Если это жизнь, то лучше не жить… Но потом я вспомнил духовное правило: на земле ничто не длится бесконечно, всему приходит конец, и если что-то плохое происходит, оно может произойти и несколько раз, даже 20-30 раз, но потом перестает. Просто нужно переждать этот период – не погружаться в беспросветную бездну страданий, помнить, что они закончатся. Нужно иметь доверие Богу и молитву, постоянную молитву в душе. Когда я на Литургию приходил, эти муки отступали. Причастие Святых Христовых Тайн очень помогало. Нужно постоянно держать в уме, что эти страдания даны на небольшое время. Нужно молиться Иисусовой молитвой, обращаться к Божией Матери, Ангелу Хранителю, к святым, которые особенно близки… Вот так это можно переждать. Причем, во время такой болезни значение исповеди очень ясно понимается. Исповедь нужна очень частая, необходимо открывать самые болевые точки души. После внимательной исповеди душе становится легче, а если душе становится легче, то и телу легче, потому что состояние тела во многом зависит от состояния души. И конечно, тут вспоминаются слова Апостола, который говорит так: хотя внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется (2 Кор. 4, 16). Ибо нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас (Рим. 8, 18). То есть, это в каком-то смысле сораспятие Христу. Если мы не страдаем, то в чем мы сораспинаемся Христу? Гонений на верующих сейчас нет, никто нас не призывает отречься от Бога. Свою веру мы должны исповедовать в терпении наших болезней. Если они сильны, то такой больной приравнивается к мученику, когда он не ропщет, а исповедует Христа в терпении своих страданий. Вот преподобный Амвросий Оптинский был настолько больной, что это невообразимо, а при этом скольких он окормлял! К нему здоровые приходили убитые горем, отчаявшиеся, а он был жизнерадостный, веселый, потому что душа его была живой пред Богом и укреплялась благодатью. И сейчас есть такие духовники, у которых недуги присутствуют, дают знать о себе, но дух преобладает, все покрывает и преодолевает.

Батюшка, когда человек заболевает раком, особый период жизни наступает и для его домочадцев. Тут нужны особая этика, чуткость, но и трезвый здравый взгляд на ситуацию. В частности – как вести себя с неверующим человеком, заболевшим раком, ведь и для верующего это тяжкое испытание? Как утешить и не дать впасть в уныние?

Надо являть максимум доброты и тепла этому человеку, чтобы он был согрет любовью. В этом он будет обретать поддержку. Если он не верует, то насильно заставлять не надо, по возможности нужно говорить о вере. Иногда нам хочется, чтобы люди обратились к Богу всецело, но есть вещи неразгаданные для нашего ума, мы не можем их распутать, почему так, а не иначе. Один обращается, а другой нет, один на пути к Богу, другой нет… Однако мы, верующие, сами иногда допускаем такие грехи, что нам совершенно нечем гордиться…

Отец Валерий, как подобного рода заболевания помогают в осознании своих грехов?

После неудачной химиотерапии я уже не знал, что делать. Неожиданно ко мне обратились из Лавры и предложили поехать на Святую Землю, чтобы там продолжить лечение. Здесь явно видно, что Господь вел меня в Святые места. Это, конечно, поменяло очень многое в жизни. В целом, около восьми месяцев я там прожил. Четыре месяца в Старом городе, в нескольких минутах ходьбы до храма Воскресения Господня, и три с половиной месяца на Елеонской горе. Живя в Старом городе, ежедневно ходил ко Гробу Господню. В это время мы были там с супругой, а уже на Елеонской горе я жил с мамой, потому что супруга осенью уехала, поскольку детей нужно было водить в школу. Я жил в Спасо-Вознесенском русском монастыре, там есть еще греческий монастырь, которым руководит отец Ахиллеос. У меня с ним была очень интересная первая беседа, когда он сказал, еще даже не зная меня: «Вы очень добрый человек, по-доброму к людям относитесь, но у вас есть грехи. И болезнь эта дана за грехи, по мере этой болезни вы будете их видеть и освобождаться от них». Так и получилось, потому что во время болезни по-другому на все смотришь, и начинаешь распознавать на прошедшем жизненном пути пятна, которые раньше не распознавал, видишь свои ошибочные шаги. Начинаешь в этом исповедоваться, каяться. Болезнь послужила на пользу. Если не будет болезни, то не произойдет осознания многих грехов.

Батюшка, а как в целом меняется мировоззрение, внутренний мир человека, пережившего подобного рода заболевание?

У меня раньше был повышенный ритм жизни. По многим причинам. Утром я завозил детей в школу, потом ехал в семинарию – трудился как проректор, там же и преподавал, после трех часов дня ехал за детьми, потом на вечерние курсы в Москву, уже ближе к ночи садился писать статьи, книги. И жил в таком постоянном водовороте, из-за этого оскудевала молитва. Потом, с принятием священного сана, я начал совершать требы, исповедовать, отвечать на вопросы прихожан, и уже не оставалось сил на своих детей. Если до 2014 года я с Ваней много занимался, мы вместе гуляли, играли, читали, обсуждали, то потом, когда ему уже было 11 лет, получился перерыв в общении. Это было ошибочно, и в итоге болезнь поставила все на свои места. Лишняя суета ушла, я освободился от проректорской деятельности, стал проводить больше времени с детьми. Если мы правильно устраиваем свою семью, созидаем в ней что-то доброе, то мы можем и другим что-то рекомендовать, а если ты как священник упускаешь свою семью, то что ты можешь построить в семьях людей, задающих тебе вопросы? В каком-то смысле болезнь не отняла, а напротив, дала – и время, и силы, и правильный взгляд на все. Раньше я растворялся в этих бесконечных работах, а сейчас сказал себе: «Как Господь управит, так пусть и будет, как Господь поведет, пусть так все и устраивается». И жизнь стала спокойнее. Сын, хоть ему и пятнадцать лет, прислушивается ко мне, есть с ним общий язык.

Я стараюсь чаще вспоминать наставления преподобного Паисия Святогорца, который советовал иногда «отключать голову», которую мы перегружаем мыслями, выстраивая целые многоэтажные построения и развивая их, мучаем сами себя. А нужно просто «отключить голову» и предаться в волю Божию. Решать нужно какие-то насущные задачи конкретного дня. Вот так я сейчас и стараюсь жить, в том числе это касается лечения. Поначалу не знаешь, на кого из врачей опираться. Методики лечения иногда противоречат одна другой, но молишься, не делаешь резких шагов, и путь как-то сам собой вырисовывается, как будто тебя ведут за руку. Господь прокладывает дорогу тому, кто готов следовать за Ним.

Батюшка, нередко больные раком отказываются от проведения химиотерапии и других медицинских вмешательств – каково Ваше мнение, правильно ли это? 

Лечение вполне соответствует воле Божией. Да, нам даются болезни, но не как некая обреченность. Допустим, человек приобрел автомобиль, и он ломается. Да, это испытание, но его все равно надо чинить. Чем больше автомобилю лет, тем он будет чаще ломаться, но его все равно чинишь, и он работает. Тем более человеческий организм нуждается в поддержке. Да, болезни нам полезны, но мы лечимся для того, чтобы принести еще какую-то пользу своим родным и близким, чтобы не быть им обузой, чтобы еще делать какое-то добро здесь, на земле. И воля Божия в том, что лечение либо помогает, либо не помогает. В ветхозаветных книгах Премудрости Иисуса сына Сирахова сказано: Господь создал из земли врачевства, и благоразумный человек не будет пренебрегать ими (Сир. 38, 4). Лечиться надо обязательно. Я бы не рекомендовал отказываться от официальной медицины, от химиотерапии, но при этом советую дополнять народными средствами: траволечением, гриболечением и другими методиками. Это нужно согласовывать со специалистами, которые в этом хорошо разбираются.

Афонский старец, преподобный Паисий Святогорец, говорил, что онкологическими больными пополняется рай… Как Вы думаете, это на самом деле так?

И афонский старец Порфирий Кавсокаливит говорил об этом… В таких масштабах эта болезнь появилась именно в ХХ веке. Старцы однозначно говорили, что раньше обители рая пустовали, а теперь «за счет рака» рай стал наполняться. Люди, заболев раком, начинают каяться, смиряться, терпеть, исправлять свою жизнь и спасаются. Наполнение рая – это огромная радость. Теперь души людей вместе с ангелами восходят в райские обители, потому что они очистились благодаря этой болезни. Зачастую не только физические страдания, но и сам диагноз меняет мировоззрение, возникает понимание, что скоро придет конец твоей земной жизни, и тебе надо будет скоро пред Богом отвечать за нее. Обычно мы живем, как в полусне. В итоге многие люди переходят в вечность внезапно, не приготовившись, а онкологические больные уже знают, что их ждет, и многие стараются более внимательно работать над душой и жить более аккуратно. Рак выделяется среди других болезней. Люди быстрее отрезвляются, быстрее прозревают и идут к Богу. Для меня слова святого Паисия Святогорца очень значимы. И что удивительно, он сам жизненный путь окончил как онкологический больной. Он до этого много раз говорил, что если хочешь, чтобы по молитве твоей Господь помог какому-то человеку, ты должен быть готов взять на себя его ношу, его болезнь, его скорби. И вот так преподобный Паисий за многих ходатайствовал и заболел раком. Мучения перед смертью претерпевал. Это как пик восхождения на Голгофу, после которого – Свет Воскресения. Святые на самом деле терпели немало болезней. Удивительно – люди, стяжавшие благодать Божию, которая просветила их души и тела, все равно несли телесные скорби и болезни. Это сораспятие Христу. Чтобы воскреснуть со Христом, мы должны и пострадать со Христом. Так что заболевание раком – это тоже милость Божия.

 

Отец Валерий, что бы Вы пожелали нашему журналу и нашим читателям?

Прежде всего, я хотел бы пожелать быть искренними в вере, не закрывать своего сердца от ближних. Время нашей жизни очень коротко, и люди уже на пороге перехода в мир иной жалеют, что они не проявили нужной доброты к людям. Кто имеет чистое доброе сердце, тот и становится счастливым и в этой жизни, и в будущем веке.

«Славянка» – удивительный журнал, я с глубоким интересом читаю его материалы. Вижу хороший, правильный настрой журнала, трепетное отношение к высоким, нравственным истинам, при этом они доносятся очень доступным, добрым языком. Хочется пожелать и дальше следовать этому пути, и чтобы как можно больше людей познакомились с публикациями «Славянки».

 Беседовала Вера Первова